Я на закате быстротекущих дней

Затосковала по родине мамы моей

И по армянской речи, в которой есть

Звонко шипящие звуки, — будто ручей

Выгрыз из горного туфа щемящую весть.

                        <*>

В огнеупорной стране поэта Нарикаци,

Где я шашлык вкушала прямо с ножа,

Где повторяет лаваш рисунок мацы,

И где умеренно пили, Ноя в уме держа, —

Память у Арарата, как снег, свежа:

                        <*>

Да, Арарат— и причал ковчегу весной

И виноделу первому обелиск, —

Первую в мире лозу здесь вырастил Ной,

Первым отведал вино и напился вдрызг,

И посреди шатра в беспамятстве лег нагой.

                        <*>

И на заре, погружённый в глубокий сон,

Праведник пьяный предательски был оскоплён, —

Горе какое, какая боль и позор!

Всё Арарат запомнил— и до сих пор

Розов от Ноевой крови заснеженный склон...