Холодно Каспию, старый ворчит;

Длится зима утомительно- долго.

Норд, налетев, его волны рябит;

Льдом его колет любовница- Волга!

                        <*>

Бок свой погреет усталый старик

Там, у горячих персидских предгорий…

Тщетно! вновь с севера ветер возник,

Веет с России метелями… Горе!

                        <*>

Злобно подымет старик- исполин

Дряхлые воды, — ударит с размаху,

Кинет суда по простору пучин…

То-то матросы натерпятся страху!

                        <*>

Помнит старик, как в былые века

Он широко разлегался на ложе…

Волга- Ахтуба была не река,

Моря Азовского не было тоже;

                        <*>

Все эти речки: Аму, Сыр- Дарья,

Все, чем сегодня мы карты узорим,

Были— его побережий семья;

С Черным, как с братом, сливался он морем!

                        <*>

И, обойдя сонм Кавказских громад,

Узким далеко простершись проливом,

Он омывал вековой Арарат,

Спал у него под челом горделивым.

                        <*>

Ныне увидишь ли старых друзей?

Где ты, Масис, охранитель ковчега?

Так же ли дремлешь в гордыне своей?

— Хмурится Каспий, бьет в берег с разбега.

                        <*>

Всё здесь и чуждо и ново ему:

Речки, холмы, города и народы!

Вновь бы вернуться к былому, к тому,

Что он знавал на рассвете природы!

Видеть бы лес из безмерных стволов,

А не из этих лимонов да лавров!

Ждать мастодонтов и в глуби валов

Прятать заботливо ихтиозавров!

                        <*>

Ах, эти люди! Покинув свой прах,

Бродят они средь зыбей и в туманах,

Режут валы на стальных скорлупах,

Прыгают ввысь на своих гидропланах!

                        <*>

Всё ненавистно теперь старику:

Всё б затопить, истребить, обесславить, —

Нивы, селенья и это Баку,

Что его прежние глуби буравит!