Все было не так, и угадывать брось.

Тот смел был, а этот был робок.

Дружить- то дружили, да жили поврозь,

зато умирают бок о бок.

                        <*>

А может, не этот, робея, во мрак

шагнул и его зазнобило?

Ах, брось ты, ей-Богу! Все было не так,

и не угадаешь, как было:

                        <*>

кто вправду был робок, кто вправду был смел,

почуя дыхание гроба,

что молвил Рубен, что сказал Даниэл…

Молчанье. Не выжили оба.

                        <*>

Над Мраморным морем крадется заря

неслышно, тихонько, по- лисьи,

кому-то, должно быть, надежды даря,

а им… Их не будет в Полисе.

                        <*>

А будет дорога и радостный вой

подонков, охраны, конвоя.

Поэта убить– это им не впервой,

а тут– вот удача- то!– двое.

                        <*>

Хмелея от крови, как свора собак,

от собственной гнуси и пыла…

Ах, брось ты, ей-Богу! Все было не так,

и не угадаешь, как было.

                        <*>

И надо ли? Твой худосочный Пегас

тебя понесет. Языкасто

трепись, переводчик. Заказ есть заказ.

Да только болезнен заказ- то.

                        <*>

Ведь сколько бы лет ни минуло с тех пор,

ты помнишь, как, радостно воя,

убийца возвысил кровавый топор

над их и твоей головою.

                        <*>

Ты прожил их жизни судьбе вопреки–

Севака, потом Варужана.

Ты стискивал зубы, дойдя до строки,

которая боль выражала.

                        <*>

Ты был то изящен, то вроде бы квел,

то страшен, то сглатывал рвоту…

Ну, полно. А много ли ты перевел?

Да лист, может статься, всего-то.

                        <*>

Урывками, сколько там ни говори,

работал– то утром, то ночью.

Листал комментарии и словари

и сызнова видел воочью:

                        <*>

убит Варужан и зарезан Севак,

упали, и пыль заклубила…

Ах, брось ты, ей-Богу! Все было не так,

и не угадаешь, как было.