Мой старый дом стоял на берегу Евфрата…

Смоковницы над ним раскинулись шатром.

У моего окна румяная граната

Вся в девичьих устах. И алых роз дождем

Осыпана земля... К воде спускалось поле.

 Я тонкорунных коз пасла... По вечерам

 Любила я свирель тоскующую брата

И, птиц слетающихся к смолкающим садам.

Наш белый дом стоял на берегу Евфрата...

                        <*>

Наш милый дом стоял на берегу Евфрата...

Я помню: мать, окончив знойный день,

 Певала часто нам в прощальный час заката

О тихих радостях смиренных деревень,

 О старине седой, о витязях свободных,

 Державших меч святой в защиту прав народных,

Ученых иноков в тени монастырей.

 О праведных царях, хранивших нас когда-то

От козней и обид чужих и злых людей.

                        <*>

Мой чудный сад стоял на берегу Евфрата...

Наш белый дом стоял на берегу Евфрата...

 Мы жили в стороне от распри и тревог

 И только изредка стремившихся куда-то

 Аскеров видели... И тихий наш порог

Вражда и ненависть еще не посещали.

Пожарами кругом не загорались дали...

 С верблюдами на юг шел пыльный караван

 Водой студеною меха из Эль- Абада

Мы наполняли им, арабам чуждых стран.

Наш милый сад стоял на берегу Евфрата...

                        <*>

Мой старый дом стоял на берегу Евфрата...

И купы пальм росли у мутно желтых вод,

 И в светлые часы молчанья и прохлады

 Туда в убогий храм молиться шел народ.

 Священника мы слушать были рады

Венцы чернели их на полымье заката.

 И видеть в алтаре животворящий крест.

 Армяне верили: ни мести ни захвата

 Не будет в тишине благословенных мест...

Душистый сад стоял на берегу Евфрата...

                        <*>

 Наш бедный дом стоял на берегу Евфрата...

 И как-то раз вдали... О, не забыть тот день!

 Бегущая толпа, отчаяньем объята,

 Нахлынула на нас из отчих деревень.

Кровавые на ней еще сочились раны.

Там были женщины и дети из Аданы,

Из Лаллы, Эйменэ и Таша, и Метли...

 За ними злая смерть от пули и булата,

Пожарище и вопль замученной земли...

Наш бедный сад стоял на берегу Евфрата...

                        <*>

 Наш белый дом стоял на берегу Евфрата...

От крови покраснев струилася вода.

 За ружья мы взялись... но, смелые когда-то,

 Что мы могли теперь, невольники труда!

Колосья под серпом: легли отцы и братья...

 И буйный крик убийц и вопли и проклятья...

 И корчилась земля. Казалося в огне

Дымились небеса... Бежала я куда-то...

 За мною волчий вой... Где схорониться мне?

Наш бедный сад затлел на берегу Евфрата.

 Наш милый дом горел на берегу Евфрата...

Упала я в песок... зову своих сестер...

 С тоскою кличу мать, ищу глазами брата...

Но все мертво кругом. Родимую в костер

 Злодеи кинули... Ползти уже не в силах,

 Осталась я одна на дедовских могилах...

 Молила смерть: « Приди!» И слышала кругом

Как- будто гул зловещего набата.

 И жадный свист огня и черных ружей гром.

Дымился старый сад на берегу Евфрата.

                        <*>

 Мой отчий дом сгорел на берегу Евфрата...

И вдруг звериная ко мне припала пасть...

 За счастье светлое жестокая расплата—

Мне суждена была презреннейшая часть!

 Я— труп истерзанный поруганной святыни!

 Я— падаль жалкая, забытая в пустыне!

 Лохмотье смрадное заброшенных дорог...

Цветок семьи моей, любимая когда-то,

Я псицею влачусь у ненавистных ног.

 О, где душистый сад на берегу Евфрата?