Море плещется на тротуаре.

 Если задрать голову, увидишь,

 как на белом небе отпечатались черные ветки

 с красными ягодами– рябина, яблоня.

 Боярышник топорщит оголившиеся шипы,

 уже не скрытые листвой.

 Осень. Руки мерзнут, но я фотографирую,

 фотографирую...

 Эти нищие и роскошные ветки,

 узловатые стволы деревьев в сквере,

 круглые фонари между пожелтевших,

наполовину осыпавшихся лиственничных лапок.

                        <*>

 Люди проходят со странными глазами.

 Это вообще странноглазый город:

 здесь каждый как будто знает истину и не подозревает об этом.

 Здесь не принято смотреть на небо:

 когда-то оно было оранжевым, сейчас просто белое,

 к чему на него смотреть.

 Надо бежать под пронзительными стрелами ветра домой,

 а не бродить по скверам

 с фотоаппаратом, в размотавшемся шарфе и без перчаток.

 Руки замерзают, их не согреешь,

 нажимая на затвор камеры.

 Домой, домой…

 К чашке горячего мате– призрака дальних странствий.

 К варенью из белой черешни,

 начиненной крупными ядрами фундука, –

Армения моя, Армения, к

 ак зовешь ты меня своей царапающей гортанной речью,

 как мне хочется твоих старых и нищих церквей,

 твоей высохшей красной глины,

 твоего жадного, горячего солнца…

                        <*>

 Осень. Женщина- птица,

 тебе пора улетать на Юг.

 Армения, моя Армения… Когда я тебя увижу?

 Что с того, что птичьим женщинам

 в октябре хочется летать,

 что их зовет твое песочное солнце

  и память родных гор?

                        <*>

 Урал. Осень. Другие горы–

 покрытые лесом, сгорбленные и уставшие,

 прогрызенные до нутра упрямыми людьми

 с добрыми сердцами и злыми песнями.

 Другое небо– седое, холодное.

 Другая речь– певучая, родная…

 Армения моя, Армения,

 зачем меня оторвали от твоей истерзанной груди?

 Зачем я слушаю вести с далекой родины

 и тихо плачу, когда никто не видит?

 Зачем мы чужие друг другу, праматерь,

 и так много того, что разделяет нас?

Зачем я не могу петь тебе на твоем языке?

                        <*>

 Ведь женщины- птицы– плоть от плоти твоей,

 дивная земля,

 веками кипящая страстью и человеколюбивая,

 печальноглазая и звучащая яростными и нежными песнями,

 политая слезами дочерей и сыновней кровью,

 полная любви и боли,

 истоптанная сапогами завоевателей,

 но не сдавшаяся, не сломленная.

 И если есть земля во Христе,

то это ты, Армения.

                        <*>

 Урал. Осень.