Его убили на рассвете,

На переправе, у Днепра.

 И только письма, письма эти

Были отправлены вчера.

Он погребен на поле боя.

А письма шли, а письма шли.

 И что-то в них еще живое

Его уста сказать могли.

 И с птичьим щебетом и звоном

Через окно, косым углом,

 Как листья, что опали с клена,

Влетели письма эти в дом.

 Еще заметно излучали

Они горячих рук тепло.

Их не читали— изучали

Жена и мать, и все село.

Писал он просто:— Мол, воюю.

Хоть враг коварен— не беда.

Побьем его. И сердцем чую:

Я не погибну никогда.

Он, может быть, тогда слукавил—

Зачем им душу бередить?

И не вопрос в конце поставил,

 А восклицанье: буду жить!

Вложил и фото Непобритый;

Была горячая пора.

И был еще он неубитый,

И было все это вчера...

Но он был прав, боец пехоты,

Что будет жить, и жить в веках:

В строю мотострелковой роты,

Отлитый в бронзе и в стихах!