Он стоял на отвесном краю островка,

Отраженного синим озерным стеклом,

И простертая в самое небо рука

Мне на миг показалась орлиным крылом.

А когда он с просторами заговорил,

 Мне почудился горных каменьев обвал,

Или будто к походу трубач затрубил—

Это он по-армянски« Полтаву» читал!

                        <*>

А потом он стоял среди белых колонн,

 И не синее озеро— море голов

 Волновалось и слушало песенный звон

Этой меди суровых чеканных стихов.

                        <*>

 Он о родине пел, и горячей волной

Обдавала нас преданность, верность, любовь,

 Был он здесь не один— вместе с целой страной

Вместе с правдой, зовущей нас к подвигам вновь.

                        <*>

 Словно заревом темным на сердце легло

Отгоревшее страшное детство его,

Но открыто, как небо, как небо светло,

Буйной зрелости праздничное торжество.

                        <*>

Незабытое горе младенческих лет,

Дни турецкой резни и далекий пожар—

 Все оружием кованым сделал поэт

И родному народу принес его в дар.

                        <*>

 Он встает из-за пиршественного стола,

По-хозяйски вступает он в круг плясовой, —

 И опять мне припомнились крылья орла

И труба золотая, зовущая в бой.