Причудливый город за метлами ив

Под Ванской скалой приютился, —

 Как будто бы сверху под желтый обрыв

Он грудой развалин скатился.

Турецких мечетей пестрят купола,

Как свечки торчат минареты,

 Там двор без ворот, там остатки угла,

Там вынутых окон просветы.

                        <*>

И трупы собак, черепа и тряпье,

И в лавках обломки товара.

Безлюдье и ужас. Пустое жилье.

Следы грабежа и пожара.

Там кости людей на навозе гнилом,

Там кучи разрытого хлама,

 Там тесный проулок, открытый пролом

И стены армянского храма.

                        <*>

 Кое-что уцелело. Кое-где серебром

Иконы белеют в уборе.

 Но Господи! Господи! что за разгром!

Калое ужасное горе!

Разбитая люстра лежит на полу,

Сквозят паутины волокна,

 И свет золотистый роняют во мглу

Большие разбитые окна.

                        <*>

Уродливо боком висят образа.

Валяется в хламе кадило,

И только алтарь боевая гроза

Местами еще пощадила.

Узорами царскими блещут врата,

И целы иконы святые.

 Божественных обликов живы цвета

И ярки кресты золотые.

                        <*>

 И кажется, смотрят святые со стен

И шепчут с упреком во взоре:

 — Все злоба, все мерзость, могила и тлен,

Безумие, ужас и горе!—

Мечеть: сочетание мглы и лучей,

Громада обширного свода,

 По фризам узоры цветных кирпичей,

Колончатый портик у входа.

                        <*>

 Изгиб мавританский у арочных дуг.

Кристаллов стенных украшенья.

Но также пусто и дико вокруг,

И та же печаль разрушенья.

 Остатки мэйолик, обломки столбов,

Обрывки затертых материй.

У входа доски прогнивших гробов,

И в щепки расколоты двери.

                        <*>

 Могильные камни торчат из земли, —

Иные на части разбиты.

 Весь двор разворочен в сору и в пыли,

Ребром перевернуты плиты.

 А вот с двухсторонним узором одна

Покрыта армянскою вязью.

 И клинопись древняя сбоку видна

Забитая пылью и грязью.

                        <*>

Здесь род урартийцев когда-то владел,

Потом их сменили армяне.

 Их царство постигло такой же удел

Когда подошли мусульмане.

А ныне и тех поразила беда,

 И надписи чуждых значений.

 Пытливому духу напомнят всегда

Закон перемены течений.