Стоял туман на подступах к Шуши́,

Окислились случайные руины,

Что расплодили рьяны паладины,

В окру́ге не оставив ни души.

Скулило небо над рекой- резнёй,

И пористы, как древние кораллы,

Нагорные румянились хачкары,

 Предсмертною окрашены вознёй.

В историю бросало, точно в жар,

Мыском сапожным камушки пиная,

И сам себе себя напоминая—

Здесь проходил москальский комиссар.

И впитывался запах фронтовой

В рассказы скал, в туто́вый привкус хлёсткий,

И вид приняв поджаро- донкихотский,

Качал бестактно тощей головой,

Едва скрывая старческую ярость.

Земля носила турков и татар,

Но бесполезно падая в Тар- тар,

Они за ярусом сдавали ярус

Всех этих гор. Сгорал Степанакерт—

Но цитадели их не победили.

Седые воины сидели и цедили

Настой вина на диком чесноке.