Африканские звезды горели над морем.

Чуть шатаясь от сладкого хмеля скитаний,

По приморскому саду мы медленно шли.

 Вдруг обрушились чьим-то отчаянным горем

 Странный ропот, безудержность горьких рыданий.

Мы решили, что это летят журавли.

Я такого еще никогда не слыхала,

Затряслись фонари меж садовых растений,

 И мне вспомнились« крунки» армянских стихов.

Лишь от них так сжимало мне горло, бывало,

И мерещились давние скорбные тени,

И бездомных изгнанников слышался зов.

Вы откуда, откуда, откуда летите?..

Но замолкли рыданья над пышным отелем,

 И, простившись, по комнатам мы разошлись.

 Не спалось. Протянулись незримые нити

 В даль веков, не порвать их часам и неделям, —

Будет помниться долго полночная высь.

 ... А потом оказалось, что это фламинго

Недалеко от темного сада кричали,

Журавлям же теперь и не время летать.

Так вот вышла с моею печалью заминка,

Видно, склонны поэты к напрасной печали.

... Отчего же сейчас мне взгрустнулось опять?